Рай и ад Питера Грина - Алексей Поликовский

Рай и ад Питера Грина

Алексей Поликовский

© Алексей Поликовский, 2016

© обложка книги сайт https://fanart.tv автор фото неизвестен, фотографии, 2016

Вдохновение, пальба из пушек, абордаж Пиратка Мэри

Благодарность Автор благодарит глубоководного исследователя OceanJane, поделившейся с ним своей находкой: историей о встрече Питера Грина и Марка Болана.

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Несколько лет назад, в конце 2009 года, по провинциальным клубам и маленьким залам Англии, Германии, Голландии и Уэльса гастролировал полный пожилой человек с круглым, детским и странно-растерянным лицом. Аккуратно одетый в желтую или сиреневую рубашку, в брюках с заботливо наглаженной стрелкой, он выходил на тесные сцены в малиновой шапочке и садился на специально приготовленный для него стул. Там он и сидел весь концерт с гитарой «Стратокастер», которую бережно давал ему в руки специальный человек в начале концерта, а в конце забирал.

Маленькие залы на концертах этого человека всегда были набиты под завязку. Люди стояли тесной толпой близко от сцены, кричали, аплодировали, смеялись. Полный человек в круглой шапочке говорил с ними просто, по-домашнему. В нем совсем не было напряженности, но и полного присутствия в этом времени и месте в нем не было тоже. Он был, с гитарой в руках, на своем стуле в углу сцены, как-то странен и раним, и была в нем никогда не проходящая растерянность, словно у больного, еще не окончательно вернувшегося из забытья и катастрофы.

ТВ на концертах отсутствовало, он уже давно не принадлежал к блестящей когорте людей, занимающих экран. И поэтому от концертов в клубах с однообразно экзотическими названиями «Blues Garage» и «Downtown Blues Club» остались только любительские записи, где камера качается, звук плохо слышен, в объектив попадают руки и спины. Я смотрел записи несколько вечеров, отыскивая лучшую, но лучшей не было, увы. Тот, кто увидит это, не зная всей истории, пожмет плечами. Но люди в зале знали, кто перед ними и что происходит. И когда человек в круглой шапочке начинал петь о черном колдовстве женщины, которую он любил, зал десятками голосов пел вместе с ним. Он пел, как всегда в последние годы, небрежно, словно только намечал слова и не старался договаривать их, пел с легкой растерянностью на лице, растерянностью отсутствующего сознания и заплутавшей жизни, но зал не давал ему упасть, зал окружал его заботой и поддерживал дружным пением.

Люди любили его. Люди в этих маленьких зальчиках любили его за его гитару, из которой он извлекал звук, в котором уже не было былой энергии, но по-прежнему было такое сильное, такое пронзительное чувство, любили его за короткие блюзовые проигрыши, в которых снова звучала его разбитая на осколки душа, любили его за его жизнь и за то, что вот таким, полным, заторможенным, растерянным и улыбающимся, он вернулся к ним.

Эту вещь, Black Magic Woman, он написал в 1968 году. С тех пор кто только ее не играл. Карлос Сантана залил ее гитарным глянцем и сделал всемирным хитом, и поэтому многие думают, что Сантана ее автор. Сноуи Уайт1 внес в нее свою интонацию, Ринго Старр отбарабанил ее в компании друзей, ямайский растаман превратил ее в песнь солнца, ансамбль тувинского горлового пения трансформировал ее в этно-хит, венгерский гитарист услышал в ней цыганскую страсть и так далее и тому подобное. Но в исполнении человека в круглой шапочке то ли волшебника, то ли больничного пациента – а он играл ее всю жизнь – это всегда была вещь о глубине любви и жизни. Это вещь о женщине, разрушающей жизнь, о женщине с колдовскими способностями, вещь о страсти и нежности, о притяжении и разрушении, о проклятии и мольбе и в одной строке еще и о сексе: ««Cause you just might pick up my magic stick». И люди в маленьких зальчиках, певшие вместе с ним и вместо него, очень хорошо знали, о чем все это.

Это Питер Грин на волнах Пиратского РАДИО ФРАНЧЕСКА, потерянная душа рок-н-ролла, сидит в малиновой шапочке на стуле в темном зале в Амстердаме. Группа называется «Peter Green and Friends», все friends моложе его и на самом деле не друзья, а добротные музыканты без имен и амбиций. Иногда во время концерта они с восторгом смотрят на него, а молодой гитарист Мик Додд смеется от потрясения: вот так-так, он играет с НИМ! Все сетевые ресурсы, так старательно сделанные группой, теперь уже заброшены, имя сайта выставлено на продажу. В мае 2010 года Питер Грин сыграет с ними в последний раз и больше не выйдет на сцену.

Наведите сюда смартфон или планшет, в котором установлен сканер QR-кодов – и попадете в день 21 февраля 2009 года, в город Амстердам, в клуб Paradiso

2

Пиратское РАДИО ФРАНЧЕСКА в море и в эфире. Фото с сайта http://franceska.fm/

Длинная узкая посудина, тронутая ржавчиной, с низкими бортами, с кашляющим генератором, периодически впадающим в летаргию, с высоченной радиомачтой, чья верхушка чертит по небу иероглифы даже при небольшой качке – это и есть Пиратское РАДИО ФРАНЧЕСКА, названное так в честь своей хозяйки, которая ведет здоровый и веселый образ жизни в одном из прекрасных немецких городов с парком, озером и лебедями. Мы вещаем из Северного моря, стоим обычно в 85 милях северо-восточнее Грейт-Ярмута. Нас слышно в Северной Германии, в Голландии, Бельгии, некоторые умудряются слушать нас в Польше, иногда нам вдруг звонят в эфир из Италии и Израиля, а однажды нам пришел e-mail от человека, утверждавшего, что слушает нас в Египте. В Нью-Йорке у нас тоже есть слушатели, но как туда попадает наш сигнал, я не знаю, скорее всего, кто-то ворует наши эфиры и ретранслирует их. Ха-ха, пиратство у пиратов, нелегальная трансляция нелегалов… Мы наследники пиратских радиостанций шестидесятых годов, таких, как «Радио Вероника» и «Радио Елизавета», вещавших с кораблей в Проливе и Северном море.

Мы выходим в эфир каждый день, за исключением субботы и воскресенья, не потому, что устаем, а потому, что наше старое оборудование – старый дизель, старый генератор, старый пульт, старые микрофоны, все старое, даже сковородки в камбузе, у них нет тефлонового покрытия – нуждается в обслуживании и профилактике. И вот каждый раз, в маленькой тесной студии без единого иллюминатора наклоняясь к ретро-микрофону, я внутренним взором вижу бездонное небо над кораблем и глубокую воду под ним. И пустоту вокруг. Старый корабль с высокой мачтой, болтающийся день и ночь в одной точке пространства и рассылающий во все стороны света бодрые голоса Кэпа и Пиратки Мэри и звук доброго рок-н-ролла, вот что мы такое… Мир кажется пустым, когда неделями и месяцами сидишь на корабле, из всех живых существ знаешь только корабельного кота Флинтыча и корабельного попугая Педро и обращаешься неизвестно к кому сквозь все виды погоды и помех. И ты вещаешь в эту пустоту неделями, вещаешь с упорным оптимизмом человека, который не хочет сдаваться отчаянию, вещаешь как заведенный, выбирая слова и песни, подбирая эпитеты и мелодии, день за днем, день за днем, всю эту вечность, хотя на самом деле идет всего-навсего вторая осень или третья зима.

Есть великолепные музыканты, которые свили гнездо внутри своей гитары и живут там, не зная боли и забот. Как так? Да вот так! Откуда же тогда берется их музыка, если не из боли и отчаяния? Не знаю. У них, значит, в душе иные ресурсы и полезные ископаемые. Но есть и другие, с которыми я чувствую себя родственной душой, ибо они, беря в руки гитару или подходя к микрофону, тоже чувствуют внезапный укол тоски и видят внутренним взором пустынный, пустынный до самого края, пустынный до отчаяния мир, в который их сигнал улетает как брошенная в море пустая бутылка с запиской.

3

Еврейский мальчик Питер Гринбаум получил от мамы в подарок гитару. Первые аккорды показал старший брат. Тихому мальчику больше ничего не было нужно. Он ушел в гитару, как в нирвану. Поэтому когда через несколько лет знаменитый Клэптон закапризничал, заскучал и, отправившись отдохнуть в Грецию, выбыл на время из состава Bluesbreakers, менеджер группы не расстроился и сказал: «Я знаю одного парня, который играет лучше, чем Клэптон!» На него посмотрели как на сумасшедшего. Что за бессмысленный набор слов ты сочинил, Боб? Как можно играть лучше Клэптона? Такого не бывает! Но Питер Грин показал, как.

Гитара Клэптона звучала гуще, гитара Грина тоньше. Клэптон исторгал из гитары тягучий, пахнущий солнцем и виски блюз, Грин умудрялся примешать к блюзу еврейскую тоску и всечеловеческую интеллигентную грусть. Клэптон замешивал в чане густое варево под названием «рок-н-блюз», Грин добавлял в эту бурлящую массу любви, страсти, горечи, желания и хриплого смеха что-то трогательное и прозрачное. Ни один не играл лучше другого, оба искали рай, воспаряя на белом облаке с гитарами в руках и разрушая психику и тело таблетками и порошком.